опера

---

Премьера «разговорной оперы» оперы Жоржа Бизе, написанной на либретто Анри Мельяка и Людовика Галеви по мотивам одноименной новеллы (1845) Проспера Мериме, состоялась в парижском театре «Опера-Комик» в 1875 году и закончилась оглушительным провалом. Публика была не готова к реалистическим сценам из жизни морально сомнительных персонажей, а критики обвиняли композитора в предательстве общественных идеалов. Поэтому собственно музыкально-драматическим достоинствам оперы неистовствующая критика значения не придала: мелодической изобретательности, драматической насыщенности конфликтов, ясности характеристик, темперамента национального колорита и, наконец, обольщающей музыки желания, вызова и рока – не оценили. Композитор, согласно легенде, не перенес душевного потрясения и скончался ровно два месяца спустя после премьеры.

Если на парижскую сцену опера вернулась спустя только восемь лет в редакции ученика Бизе Эрнеста Гиро, заменившего разговорные диалоги на речитативы, то за пределами Франции опера немедленно получила триумфальный прием. В год парижской премьеры она уже шла в Вене, а спустя три года – в Петербурге. Одним из первых, кто оценил сочинение Бизе по достоинству, был П.И.Чайковский, писавший через пять лет после парижской премьеры: «Опера Бизе — шедевр, одна из тех немногих вещей, которым суждено отразить в себе в сильнейшей степени музыкальные стремления целой эпохи. Лет через десять «Кармен» будет самой популярной оперой в мире…».

На сегодняшний день едва ли найдется оперная труппа, которая не имела бы «Кармен», этой признанной вершины оперного искусства, в своем репертуаре. Она вышла далеко за пределы оперного театра и звучит буквально везде – в неисчислимом количестве культурных и жанровых контекстов.

Музыка нуждается в «осредиземноморивании», писал Ф.Ницше на двадцатое прослушивание «Кармен». Он был благодарен Бизе, что тот спустя десять лет после «Тристана» сочинил антитезис Вагнеру, если не сказать «противоядие». Далекий от безрассудного духа вагнеровского идеала, Бизе вывел на сцену «Опера-Комик» убийственную страсть, неистово высвеченную и уничтоженную испанским солнцем. Немецкий философ видел в этом действии разоблачение и освобождение: «Он сохранил от Мериме логику страсти, кратчайшие линии, суровую необходимость; из своей жаркой родины он принес сухость и limpidezza <прозрачность> воздуха. Тут во всех отношениях царит другой климат. Тут говорит другая чувственность, другая чувствительность, другая веселость. Музыка эта веселая, но это не французское веселье и не немецкое. Это — веселье африканское, над ним тяготеет рок, счастье его краткое, внезапное, беспощадное <…> Наконец — любовь, любовь, возвращенная природе! Это не любовь «возвышенной девы»; не наивная сентиментальность! Тут любовь — фатум, роковая неизбежность; она цинична, невинна и жестока, и именно потому — естественна. Орудие этой любви — война, а в основании ее — половая ненависть“.

Постановка «Кармен» в Сиднее стала частью ежегодного фестиваля «Ханда-Опера в Сиднейской бухте». «Кармен», перенесенная на плавучую платформу, в декорациях на краю гавани, на фоне одного из красивейших городов мира, захватывает дух!

Режиссёр-постановщик Гейл Эдвардс, ветеран австралийской театральной сцены, превратила три увертюры к четырехтактной опере в танцевальные минидрамы. Хореограф Келли Эбби, заслужившая прекрасную репутацию по работам для мюзиклов, разбавила это предприятие цитатами, представляющими собой смесь из фламенко, современного танца и сцен корриды. Это не только смешно, но и носит тот налет чрезмерности, которой отличаются страсти, обуревающие героев. А возможно, самый главный успех хореографа и режиссера заключается в том, что певцы и танцоры образуют на сцене единое целое.

Партию Кармен поет одна из самых востребованных в этом образе певиц последнего десятилетия Ринат Шахам. Дмитро Попов в роли Хозе буквально парит, уносимый на крыльях любви далеко за пределы повседневности, его желание порывает с земными узами и долгом. Чистое и ровное пение Николь Кар в роли Микаэлы как нельзя лучше отвечает чистоте образа, который ей по либретто положено транслировать. А партия Эскамильо звучит так же остро и блестяще, как блестки на брюках тореадора.

Молодые, энергичные и подчиняющие себе голоса, полностью готовые к полету, с большим будущим впереди плюс оригинальная, изобретательная и внимательная к деталям режиссерская работа Гейл Эдвардс – это настоящая бомба!